Повод без вина — это страдание, вино без повода — пьянство.
Название: А мы не ангелы, парень.
Автор: SeAmnI
Бета:Aly Killer
Часть:1
Фэндом: Наруто
Пэйринг: Какаши/Ирука, Какаши/Шикамару, намек на Асума/Шикамару
Рейтинг:NC-17
Размер:Миди
Категория: яой
Состояние:Закончен
Жанр: Ангст, deathfic, AU, кое-где songfic.
Саммари: Если вдруг все пойдет не так, крепче сжимай свой кулак, чувак, используй любые возможности сломать иллюзию защищенности...
Дисклеймер: Я их не имею, но я могу сделать, чтобы они имели друг друга)В фике использованы материалы группы "Lumen"
Размещение: Где хотите, только предупреждайте)
Предупреждение:ООС, нецензурная лексика, смерть персонажа
От автора: Да знаю я, что ООС, знаю, что мата много... Но мат - стилизация, тут необходимая. Так что прошу простить.
читать дальшеПролог.
- Знаешь, чего я хочу больше всего на свете?
- Ну, и чего же?
- Смерти.
- Как банально. И каковы же причины?
- Мое бессилие. Я старею.
- У тебя больше не встает?
- Пошел ты. Я не об этом.
- Ты же не объясняешь… Ничего толком не говоришь.
- Ты не понял. Я же сказал, я старею. И от этого хочется сдохнуть. Сколько лиц проносилось передо мной за эти годы, их просто не пересчитать.
Сколько женщин было у меня, скольких из них я любил… А теперь я никому не нужен. Да, конечно, любая не задумываясь выскочила бы за меня замуж, но я знаю, что это только из-за денег, а сам я ей нафиг не упал. Что она будет ждать, пока я умру, чтобы распоряжаться моими средствами.
Я думаю о том, как глупо прошла вся жизнь. Каждый вечер, ложась спать, я вспоминаю прожитый день, и понимаю, что он на целых двенадцать часов приблизил меня к дряхлению тела и души.
- Я тебя не понимаю. Душа-то тут причем? – На стол медленно ложится очередная карта.
- Ты думаешь, она с годами молодеет? – Усмешка. – Бита. Когда стареет тело, когда на руках и лице появляются морщины, а голова уже полуседая, ты начинаешь думать, как это исправить. Но это не исправить. Никак. А потом, когда ты уже еле двигаешься, ты живешь своими воспоминаниями. Со всеми так. Ты тонешь в них, потому что жизнь вокруг тебя медленно тускнеет, потому что у тебя уже внуки, которых ты втайне ненавидишь за то, что они молоды, а ты стар. И вот представь, такая древняя, одряхлевшая, полная злобы и зависти душонка попадает в загробный мир, чтобы остаться там навечно… - Пауза.
- Я выиграл.
- Я понял. Я все оплачу.
- И сейчас я хочу сдохнуть, чтобы остановить это старение души, чтобы вечно оставаться ТАМ молодым… Но… Просто я слишком слабовольный. Я никогда на такое не решусь. С возрастом все упорнее цепляешься за жизнь…
Глава 1. Май, 19.
- Почему ты не ложишься? – Сонный голос. Ирука, зевая, стоял в дверном проеме. Какаши скрипнул зубами. Разбудил все-таки…
- Я скоро приду.
Но Умино, конечно, в спальню не пошел. Плюхнулся рядом на стул, потирая по привычке шею.
- Не придешь. Тебе же в командировку завтра… - Внимательный взгляд карих глаз.
- Ты пришел мне об этом напомнить?
- Ну, как знаешь.
Кап. Кап. Кап. Кап.
- Я же просил починить этот дурацкий кран…
Упрекает. Какаши поморщился.
- Слушай, иди спать, а?
Ирука отвернулся. Опять потер шею. У него этот жест получался донельзя виноватым. Но Хатаке знал, насколько это впечатление обманчиво.
- Ты… Будешь чай?
- Обойдусь.
- Опять куришь в кухне… - Тяжелый вздох, - хотя бы окно открой.
Ирука поставил чайник и сам распахнул тяжелую створку. Хатаке не шелохнулся, только на несколько мгновений в полумраке кухни заалел сигаретный огонек. Дым тонкой струйкой полился из темной щели меж бескровных губ, сизым облачком поднимаясь к потолку.
Кап. Кап. Кап.
- Мне опять одному засыпать, - Еще упрек. Как же достало…
- Только давай без сантиментов, хорошо?
- Но ты шесть гребаных месяцев будешь спать как тебе хочется, с кем тебе хочется, неужели трудно еще одну ночь со мной…
- Ирука, отвянь, мать твою.
Умино опустил голову. Протяжно и резко засвистел чайник.
- Мудак ты все-таки…
- Знаю.
Кап. Кап. Кап…
^_^ Ноябрь, 21.
Какаши пнул дверь ногой. И куда он поперся посреди ночи, спрашивается?..
И только когда Хатаке уже совсем собрался поехать в отель, изнутри послышались знакомые шлепающие шаги.
- Кого там принесло? – Голос у Ируки был странный, не пойми какой.
- Открывай, давай.
- А, это ты… - Замок щелкнул, и перед Какаши нарисовалась соблазнительная картина в виде Умино в полотенце.
«Млин, две недели без секса…»
Какаши бросил плащ на вешалку и втащил в прихожую свой чемодан.
- Ты же завтра вроде бы приехать должен был? – Лениво поинтересовался Ирука все тем же непонятным голосом.
Что-то было не так. Какаши нахмурился и, скинув ботинки, прошел в кухню.
- Я успел сделать все немного раньше, - кинул через плечо.
Кап. Кап. Кап.
«Урод, ну неужели же за полгода нельзя было вызвать сантехника?..»
Беспорядок. Вот, что не так. Умино всегда идеально вылизывал дом.
«Что за хрень?»
- Ирука… - Позвал Хатаке, но ответа не дождался.
Какаши присел на подоконник и потер шею. Чертыхнулся, поймав себя на этом жесте.
Кап. Кап. Кап.
Хатаке метнул на кран ненавидящий взгляд. Слез, прошел к заставленной грязной посудой раковине и, прищурившись, внимательно осмотрел врага со всех сторон.
«Черт, он специально! Детский сад… Придется чинить, как всегда…»
Решив отложить разборки с сантехникой на утро, Какаши пошел в комнату, предварительно тщательно помыв под хихикающим каплями краном руки.
- Ирука, - снова позвал мужчина, заходя в спальню и на ходу расстегивая пуговицы рубашки.
Умино обнаружился на кровати, совершенно голый, он безмятежно дрых, раскинув руки.
«Обвыкся, значит, один…» - Усмехнулся про себя Хатаке, сминая рубашку и кидая ее в угол. Следом полетела светлая, под плащ, маска. У Какаши с детства была атрофирована левая половина мышц лица. Он не любил показывать кому-либо свою неполноценность, а потому подчиненные слагали о внешности Хатаке легенды.
Мужчина залез на кровать, нависая над спящим Ирукой.
«Он так похудел… Может, заболел?» - Лениво думал Какаши, вглядываясь в освещенное уличным фонарем изможденное лицо. Умино и вправду выглядел не лучшим образом – под глазами залегли синюшные круги, а щеки ввалились.
Хатаке еще несколько секунд на него попялился, а затем принялся методично расстегивать брюки, попутно вводя в Ируку два пальца. Тугое колечко мышц болезненно сжалось, а сам Умино выгнулся и протяжно застонал. Не проснулся.
На кухне мерно капала вода.
^_^ Ноябрь, 24.
- Да что с тобой творится?! На что они тебе?!
Ирука смотрел на него глазами побитой собаки.
- Ответь!
- Прости…
Какаши резко втянул в себя воздух.
- Хорошо, почему ты не обсудил ничего со мной? Если б ты мне сказал, ничего бы этого не случилось, я бы был спокоен, я бы не думал, что нас обокрали!
Умино потер шею.
- Ладно, хорошо, просто скажи, на что ты потратил эти деньги? У тебя есть девушка? Парень? Не молчи, мать твою!
Ирука продолжал смотреть в пол.
- Ладно, черт с тобой. Но в следующий раз говори, когда что-то берешь.
^_^ Ноябрь, 26.
Какаши рассматривал фотографии трехлетней давности. Надо же, они уже целых три года живут вместе…
Смеющийся Асума, ласково обнимающий Куренай; в пальцах тлеющий окурок крепчайшей сигареты без фильтра – он всегда курил такие. Рядом Хаяте, как раз кашлянувший в кулак и виновато расширивший в объектив глаза, оскалившийся Генма с неизменным сенбоном в уголке рта, и, наконец, они вдвоем. Ирука, тесно прижавшийся к нему, Какаши, потому что было холодно…
А сейчас Асума попал в аварию, Куренай одна растит малыша. Хаяте глупо запустил свой туберкулез, до последнего веря, что это простой грипп или простуда. Генма в беспробудном запое, надеясь с помощью алкоголя воскресить в памяти его образ… И только у них с Ирукой все по-прежнему, все точно так же, как и тогда. Тогда… Вечность назад…
Хотя…
- Кстати, Ирука, почему у нас такой срачельник?
Ответа он не дождался. Удивленно приподняв бровь, посмотрел в сторону Умино. Тот уставился на бокал с вином каким-то отрешенным взглядом, даже не шелохнувшись.
- Мать твою, ты меня слышишь?
Ирука поглядел на него мутными глазами.
- Что?
- Что за хрень происходит?
Умино долго молчал, а потом глупо хихикнул.
Какаши чиркнул зажигалкой. Вот уже несколько дней одно и то же. Ирука вел себя крайне странно, на все вопросы он взял привычку отвечать двумя способами – либо молчанием, либо смешком. И Хатаке решился высказать то, что сформировалось в голове за это время:
- Слышь, тебе к врачу надо.
Последовавшей реакции он совершенно не ожидал. Умино, словно разъяренный кот, вскинулся, прожигая его глазами, а потом, в один момент, как-то сник, съежился, будто в попытке защититься.
- Это зачем это?
Какаши хорошенько взболтал его вино, а затем залпом выпил. Ирука зачарованно следил за тем, как ходит вверх-вниз под светлой кожей холмик кадыка. Бокал со звоном опустился на стол.
- Потому что ты болеешь. Ты все время холодный, как рыба, все время мерзнешь, ведешь себя как псих последний. Мать твою, ты и сам все это прекрасно знаешь, к чему эти дурацкие вопросы? Я позвоню твоему лечащему.
- Н… Нет! Не надо! - Ирука судорожно схватил его за руку, - не надо к врачу! Я расскажу тебе, что случилось.
^_^
Хатаке снова изогнул бровь, теперь уже другую.
«Это становится интересным…»
- Я весь внимание, - мягкая трубочка фильтра смялась о закапанное пеплом стекло опустевшего бокала.
Ирука умудрялся одной рукой атаковать шею, а на другой яростно грызть ноготь, словно жалея, что пообещал. И, скорее всего, так и было.
Наконец он заговорил:
- Ты когда-нибудь думал о старости?
- Не понял.
- Ну… О своей старости. О том, что с тобой случится, когда ты одряхлеешь.
Бровь Какаши так и осталась где-то высоко под челкой.
Ирука, словно бросаясь в омут, глубоко вздохнул и продолжил:
- Ты умрешь. Мы все умрем. Дело… Не в этом. Дело в том, что когда становится старым твое тело, то и душа стареет тоже. Ты… Ты хоть представляешь, насколько это ужасно! Вечно старая душа… Вечно!
Умино от собственных слов распалялся все больше, чего за ним раньше не замечалось. К тому моменту, когда ему стало не хватать дыхания, он уже почти кричал.
- Ты что, рехнулся, мать твою? Ты серьезно? – Теперь под волосами скрылись обе брови.
Ирука вскочил.
- Ты не понимаешь, Какаши! Ты смеешься, как и все остальные, но на самом деле ты просто боишься признать, что я прав! Что это все – ненастоящее, настоящее – ТАМ, настоящее длиною в бесконечность! Ты думаешь, что я сумасшедший? Тогда давай пойдем туда вместе и проверим. Я говорю тебе, пойдем со мной. Пойдем, и мы найдем там всех, ВСЕХ - своих родителей, какими мы их помним в их последние годы, Асуму, Хаяте, скоро там будет и Генма – и все мы будем молодыми!
Умино не замечал, что трясет Какаши за руки; он не видел, как со стороны выглядят его глаза, полные алчного фанатичного блеска.
- Молодыми! Мы навсегда останемся такими, как сейчас!
Он замолчал, переводя сбившееся дыхание.
Какаши ошарашено потряс головой.
- Мать твою, ты хоть сам слышишь, что несешь? – Наконец выдал он, глядя на Умино так, будто впервые увидел, - ты что, головой шарахнулся, или как? Это тебя, мать твою, уже к психиатру вести надо!
^_^ Ноябрь, 27.
- Спасибо, Умино-сан, вы можете идти. Хатаке-сан, прошу вас, задержитесь на минуточку.
Тяжелая дверь закрылась за спиной Ируки, и врач перевел внимательный цепкий взгляд черных глазок на Какаши.
- Давно вы стали замечать за ним подобные странности?
Хатаке на секунду задумался, потом хмуро кинул:
- Меня полгода не было дома. А когда вернулся, всякая херня в доме творилась, беспорядок…
Психиатр кивнул и поцокал языком.
- Беспорядок, говорите? Он стал рассеянным?
- Не знаю, - честно признался Какаши, - я не особо слежу за его поведением.
- А зря, - наставительно поднялся пухлый палец, - в таком случае, попробую спросить с другой стороны: вы не замечали периодического снижения температуры?
Хатаке медленно кивнул.
- Ну да, он, бывает, залезет под одеяло – весь прям ледышка.
Доктор корректно не обратил внимания на часть про одеяло и посмотрел Какаши в глаза долгим пронзительным взором.
- Тогда, Хатаке-сан, я советую вам внимательно осмотреть дом.
^_^ Ноябрь, 28.
- Что это, мать твою, я спрашиваю, что это?!
Когда Хатаке нашел пакетики с буроватым мучнистым порошком, он даже не сразу понял их природу. Потом были шприцы, растворы…
«…Просто скажи, на что ты потратил эти деньги? У тебя есть девушка? Парень?...»
«…Ты все время холодный, как рыба, все время мерзнешь, ведешь себя как псих последний…»
«…Вы не замечали периодического снижения температуры?..»
«…Я советую вам внимательно осмотреть дом…»
Каким же идиотом нужно было быть, чтобы не понять… Чтобы списывать все симптомы, вроде почти черных кругов под глазами и снижения веса, на болезнь? Чтобы срач в доме и запустение в палисаднике принять за простую депрессию?..
Ирука дрожал, прислонившись спиной к стенке. Он обнимал свои плечи и беспрерывно шмыгал сломанным носом, из которого, как и из разбитых губ, не переставая, сочилась кровь. Карие глаза испуганно блестели из-под давно не мытых сальных прядей.
«…И только у них с Ирукой все по-прежнему, все точно так же, как и тогда. Хотя…»
- Сука, - зло сплюнул Какаши, - ты просто сука.
Умино затрясло в беззвучном истеричном хохоте.
^_^
Палата была ровно семь шагов от двери до окна и пять – от стены до стены. Ирука сходил с ума, один, без книг, без телефона, без общения, без… Без ничего…
Два раза в день приходили врачи и его вели на какие-то воспитательные беседы, потом – на процедуры. И ничего больше.
Все вокруг было белое, и он чувствовал себя маленьким и слабым среди этой белизны. Потолок, стены, кровать, простыни, подушка, дверь… Решетка на окне и облепленный снегом мир за окном.
Чтобы не сойти с ума, он подолгу пялился на свое отражение в зеркале: там, по крайней мере, можно было увидеть собственные темные волосы. Отражение – парень с большими глазами, уродливым шрамом на переносице, отросшей колючей щетиной и грязными патлами, - смотрело на него затравленно и боязливо.
К вечеру, когда становилось темно, и реальность обретала серые и черные тона, Ирука успокаивался и часами смотрел на падающий снег, похожий на чистый героин… Он часто вспоминал ту ночь, когда Джирайа затащил его в бар, страшные слова, сказанные другом, и внутри крепла решимость, нерушимая убежденность. И если не получится повлиять на Какаши словесно, придется действовать силой.
^_^ Декабрь, 20.
- Обещай мне…
- Обещаю. И ты мне пообещай.
- Что?
- Что мы всегда будем вместе…
- Опять твоя сентиментальная хуйня?
- Просто пообещай мне.
- Хорошо. Я… Обещаю.
^_^
Ты бежишь. Тебе не хватает дыхания. Воздух в легких словно бы превратился в едкий расплавленный свинец, но ты не можешь остановиться, боясь опоздать…
- Ирука… - Хрипло шепчешь. Ты точно знаешь, что не успеешь, но все равно бежишь…
Ты вылетаешь на какую-то площадь, заваленную мусором, и видишь. Видишь высокий силуэт с пистолетом в руке, скорчившегося на земле Ируку с испуганными молящими глазами…
Ты слышишь выстрел, кричишь, ты пытаешься, наконец, преодолеть эти растянувшиеся в вечность метры до медленно падающего тела…
… И просыпаешься, тяжело дыша. Обводишь спальню тяжелым взглядом и только потом обнаруживаешь в сжатых пальцах тонкое смуглое запястье с блестящим в кулаке скальпелем.
- Иру… - Прошептал Какаши, беспомощно переводя взгляд с предназначавшегося его глазу подарка на горячечно пылающие под нависшими над половиной лица прядями щеки, - что это значит?..
Умино поднял голову; в обычно спокойных омутах цвета растопленного шоколада полыхало такое пламя безумия, что Хатаке чуть не отшатнулся, лишь в последний момент, вспомнив о стали в трясущейся лапке.
- Я так решил. Потому что иначе ты не пойдешь, - зашипел Ирука, сдувая с лица оставшуюся прядку, - потому что так надо. Потому, что ты не веришь мне. Если не веришь, то я заставлю тебя поверить!
Рука Умино напряглась и затряслась еще больше. Какаши неотрывно следил за второй, свободной конечностью, одновременно силясь нашарить на тумбочке Ирукин же фикус в красивом керамическом горшке.
- Я верю тебе, - мягко, вкрадчиво, чтобы выиграть немного времени.
Умино страшно оскалился.
- Я вижу тебя насквозь. Ты врешь, даже сейчас врешь!
Левая рука с зажатым в ней шприцом змеей вылетела из-за спины, метя в шею. Фикус начал свое движение чуть раньше, а благодаря тому, что Хатаке был сильнее, с жалобным звоном и фонтанами земли опустился Ируке на макушку как раз когда хищный носик иглы уже почти вспорол мягкую ткань вены.
Умино беззвучно обмяк в подхвативших его руках.
Какаши зажмурился, на миг его лицо исказила гримаса боли. Мужчина медленно поднял глаза к окну.
- За что?.. – Шепот прошелестел по комнате, растворяясь в темных углах, - мать твою, за что?..
Небо безмолвствовало, лишь ухмылялся, нежась в облаках, тоненький ехидный серпик месяца.
Сколько было уже боли. Сколько…
Горько. Каждый день так странно горько,
Но только роли не изменишь, и только…
Сколько будет ещё боли, сколько?..
^_^
Здесь было хуже. Намного хуже, чем в диспансере. Там хотя бы первое время давали замещающие препараты, тут же не давали НИЧЕГО, кроме овсянки в жестяной тарелке и воды. В столовую водили под присмотром, в туалет – тоже. Если наступала ломка, отличие от режима было только в том, что еду приносили в палату. Даже снотворное кололи только вечером, перед отбоем. Днями же только темно-зеленые стены равнодушно слушали дикие вопли извивающегося на кушетке человека.
И еще одно. Не было окна. В этом месте, в противоположность диспансеру, все было темным, мрачным.
Когда боль утихала, на ее место приходил озноб. Иногда Ируке казалось, что это еще ужасней. Порой дрожь была такой сильной, что он не мог сфокусировать взгляд на собственной руке – кисть ходила из стороны в сторону примерно со скоростью крылышек мотылька.
Так прошло два месяца.
Потом все-таки удалось сбежать.
^_^ Февраль, 3.
Какаши окинул его хмурым взглядом.
- Кидаться не будешь? – На всякий случай уточнил он, пропуская дрожащего от холода беглеца в прихожую.
- Каши, я…
- Захлопни варежку, и бегом в ванную.
Но следовать инструкции Ирука не спешил.
- Прости меня, - проговорил он, потирая шею, - по… жалуйста…
Это слово далось Умино нелегко.
Какаши неопределенно хмыкнул.
- Посмотрим. Ты зачем из больницы утек?
- Я не мог там больше. Там было так одиноко…
Что ж. Отчасти это было правдой.
- Ясно. Марш в ванную.
Ирука, посчитав свой долг выполненным, скрылся за дверным косяком. Он, конечно, прекрасно знал, что Хатаке простил его в тот же самый вечер.
Какаши же занялся приготовлением чая с коньяком – проверенного средства от холода в душе и теле.
Когда мужчина зашел вслед за Умино, тот уже с наслаждением плескался в горячей воде.
- Выпей.
- Великий Хатаке Какаши сподобился приготовить напиток для презренного психа-убийцы вроде меня? – Но все-таки взял, ухватился за кружку обеими руками, грея ладони.
Какаши мгновение уделил созерцанию его голого тела, потом переместил взгляд на лицо. Долго, неотрывно смотрел в глаза, так что Ирука беспокойно заерзал.
- В следующий раз я не буду прикрывать тебя, я напишу все так, как случится на самом деле. И тебя пожизненно запихнут в лечебницу для социально-опасных психов.
Он не угрожал, просто предупреждал. Умино сжал губы в нитку, но слушал.
- Я понял. – Только и сказал он. Этой короткой фразы хватило обоим.
Хатаке вышел, тихо прикрыв за собой дверь.
После этого разговора все было спокойно. Целых полгода.
^_^ Сентябрь, 15.
Очень хотелось есть. Очень давил ворот рубашки. Очень доставала жара и, как следствие, катящийся из-под волос пот. Очень не хватало сигарет, которые кончились полчаса назад.
Какаши пропихнул ключ в замочную скважину и, чертыхнувшись, отер лоб рукавом. Ну вот, Ирука опять будет гнать… Он же совсем недавно носил все в прачечную… Хатаке вздохнул.
В прихожей было темно и более прохладно. Мужчина блаженно вдохнул пахнущий ужином воздух, делая вывод, что сегодня Умино решил поиграть в свою любимую игру, а именно: поприкидываться домохозяйкой. Надо сказать, подобные настроения у него Какаши всегда оценивал по достоинству.
Этот раз не стал исключением, а так как готовил Ирука превосходно, то Хатаке опустошил половину сковородки с рыбой, прежде чем развалиться в любимом плетеном кресле с не менее любимой порнухой.
В спальне бормотал телевизор, очередная дебильная программа, помогающая Умино уснуть.
Однако идти туда Какаши не спешил; растянувшись в кресле, он привычно запустил руку под обивку, где всегда оставлял по несколько сигарет про запас.
Не найдя в заначке оных, Хатаке удивленно пошевелил пальцами и досадливо выругался, поняв, что тайник подвергся рассекречиванию и позорному опустошению со стороны Ируки.
- Ирука, - недовольно начал он, - куда ты сигареты запихнул?
Пришлось вставать и идти в комнату, поскольку ответа мужчина так и не дождался: похоже, Умино спал.
Войдя в спальню, Какаши осознал увиденное далеко не сразу. Пару мгновений он ошарашено смотрел на распростертое на постели тело. Секунды, внезапно растянувшиеся в дни. Взгляд медленно переместился на покрытую синяками тонкую руку с задранным рукавом, на несколько использованных шприцов рядом…
Совершенно не размышляя, Хатаке рванулся с места. Подхватил Ируку под колени; легонький, почти невесомый, тот безвольно обвис в руках.
Мужчина вспомнил, что тщательно запер дверь, оценил ситуацию и, выбив окно, выпрыгнул в палисадник. Почти мгновенно оказался у машины, огромными скачками перепрыгивая через посаженные Ирукой цветы, с хрустом ломавшимися под босыми ногами.
«Только бы успеть… Пожалуйста…»
Ресницы Умино слабо подрагивали, из приоткрытого рта доносилось свистящее тяжелое дыхание.
Драгоценное время утекало сквозь пальцы, пока Какаши возился с ключами. Поудобнее перехватить Ируку не получалось, руки дрожали, и Хатаке никак не удавалось справиться с замком.
Мужчина опустился на колени, аккуратно перекладывая Умино на траву. Через полминуты дверца все-таки поддалась.
- Каши, - Обернулся, реагируя на тихий, прерывающийся голос, - не надо.
Какаши дернулся, как от удара током, подлетая к нему, поднимая темноволосую голову.
Поздно. Он не дотянет. Хатаке осознал это еще в самый первый момент, как только зашел в спальню. Но просто так смириться с этим он не мог. Зарычал, снова подхватывая Ируку на руки. Не сразу понял, что тот улыбается.
- Ты такой красивый сейчас, - Умино рвано закашлялся, - пойдем со мной. Я прошу тебя… В последний раз прошу…
Он НЕ ХОЧЕТ жить. Он в любом случае не дотянет до больницы. Единственно потому, что сам этого не пожелает. Он сделал все намеренно, расчетливо, просто идеально.
Понимание молотом ударило в виски, и Хатаке молча опустил Ируку обратно. Молча заправил за ухо шелковистую каштановую прядку. Молча покачал головой. Отрицательно.
Лицо Умино омрачилось.
- Ты же обещал… - Карие глаза начали медленно потухать.
- Ирука… - Сколько боли было в этом имени, казалось бы, в простом сочетании звуков…
«Пожалуйста… Не надо…»
-… что мы всегда будем…
- Ирука! – Мощный рывок за грудки. «Пожалуйста!!»
- … вместе… - Слово сорвалось с губ и улетело в вечность. Одновременно с последним вздохом и жизнью в глазах.
- Ирука!!! ИРУКА, МАТЬ ТВОЮ!!! – Это было что-то среднее между воплем и всхлипом, что-то, что смогло прорваться только теперь. Какаши судорожно прижал к груди ставшее простой куклой тело, раскачиваясь из стороны в сторону, как в бреду. Гладя растрепавшиеся волосы, в которых так шаловливо играл ветер.
- Ты тоже обещал… И не сдержал обещания…
^_^
Боль. Пустота. Одиночество. И больше ничего. Слишком большой для одного, холодный дом. Невыносимо широкая постель, но которой Какаши сворачивался калачиком, часами пялясь в одну точку или засыпая с недокуренной сигаретой в пальцах.
Снова потек кран. Но Хатаке не замечал этого, он не замечал мира вокруг себя, живя яркими лоскутками рассыпавшегося прошлого, сами по себе всплывающие в памяти. Короткие, ничего не значащие воспоминания, воссоздавая которые исподволь, просто взглянув на какой-нибудь предмет, он сам удивлялся их внезапному появлению.
Например, тонкие тюлевые шторки на окне в гостиной; он никогда раньше не замечал их, потому что это было не нужно…
«- Какаши, глянь, красивые?
- Угу.
- Поможешь мне повесить?
- Угу.
- Ты меня слушаешь вообще?
- Угу…»
« - Пойдем, повесим шторы.
- Какие еще шторы, мать твою?
- Блин, я же сегодня тебе показывал!
- Серьезно?
- Почему ты никогда меня не слушаешь?
- Нахрен шторы, я хочу тебя…
- Говнюк.
- Это факт…»
Или резная пепельница на подоконнике.
«- Каши, прошу, стряхивай пепел сюда, а не в стаканы и чашки! Я задолбался их мыть. Давай я переставлю ее на стол, хочешь? Хочешь?..»
Только теперь Какаши начал понимать суть Ирукиного плана: свести с ума и все-таки заставить поддаться искушению. Эти дни стали поистине кошмаром, порой желание бросить все, выполнить просьбу, уйти, почти побеждало. Но каждый раз он находил в себе силы жить. Может, это было простое упрямство, ведь он не привык делать что-то, что ему навязывали. Тем более, если навязывал Ирука.
«… пойдем… со мной. Я прошу тебя…» - Эта фраза буквально преследовала его, каждый день, каждый час, каждую секунду… Хатаке почти совсем перестал спать, накачиваясь кофе и энергетиками. Потому что спать было просто невозможно.
Порой становилось так больно, так громко звучал в мозгу хрипловатый голос, что мужчина просто сходил с ума. В такие моменты он стонал сквозь стиснутые зубы, затыкая уши, лишь бы не слышать, не слушать…
Он пил, но это не помогало. Да, алкоголь приносил сон без сновидений, но за это нужно было платить слишком высокую цену.
Потом Какаши дали двухнедельную командировку, и стало чуть полегче. Когда рядом были люди, Хатаке не так часто думал о произошедшем, и воспоминания немного притупились.
Вернувшись, Какаши первым делом продал дом, продал по дешевке, купив взамен квартиру.
Потому что жить в месте, где все напоминало о собственных ошибках, сломанной жизни, об Ируке, он не мог.
Автор: SeAmnI
Бета:Aly Killer
Часть:1
Фэндом: Наруто
Пэйринг: Какаши/Ирука, Какаши/Шикамару, намек на Асума/Шикамару
Рейтинг:NC-17
Размер:Миди
Категория: яой
Состояние:Закончен
Жанр: Ангст, deathfic, AU, кое-где songfic.
Саммари: Если вдруг все пойдет не так, крепче сжимай свой кулак, чувак, используй любые возможности сломать иллюзию защищенности...
Дисклеймер: Я их не имею, но я могу сделать, чтобы они имели друг друга)В фике использованы материалы группы "Lumen"
Размещение: Где хотите, только предупреждайте)
Предупреждение:ООС, нецензурная лексика, смерть персонажа
От автора: Да знаю я, что ООС, знаю, что мата много... Но мат - стилизация, тут необходимая. Так что прошу простить.
читать дальшеПролог.
- Знаешь, чего я хочу больше всего на свете?
- Ну, и чего же?
- Смерти.
- Как банально. И каковы же причины?
- Мое бессилие. Я старею.
- У тебя больше не встает?
- Пошел ты. Я не об этом.
- Ты же не объясняешь… Ничего толком не говоришь.
- Ты не понял. Я же сказал, я старею. И от этого хочется сдохнуть. Сколько лиц проносилось передо мной за эти годы, их просто не пересчитать.
Сколько женщин было у меня, скольких из них я любил… А теперь я никому не нужен. Да, конечно, любая не задумываясь выскочила бы за меня замуж, но я знаю, что это только из-за денег, а сам я ей нафиг не упал. Что она будет ждать, пока я умру, чтобы распоряжаться моими средствами.
Я думаю о том, как глупо прошла вся жизнь. Каждый вечер, ложась спать, я вспоминаю прожитый день, и понимаю, что он на целых двенадцать часов приблизил меня к дряхлению тела и души.
- Я тебя не понимаю. Душа-то тут причем? – На стол медленно ложится очередная карта.
- Ты думаешь, она с годами молодеет? – Усмешка. – Бита. Когда стареет тело, когда на руках и лице появляются морщины, а голова уже полуседая, ты начинаешь думать, как это исправить. Но это не исправить. Никак. А потом, когда ты уже еле двигаешься, ты живешь своими воспоминаниями. Со всеми так. Ты тонешь в них, потому что жизнь вокруг тебя медленно тускнеет, потому что у тебя уже внуки, которых ты втайне ненавидишь за то, что они молоды, а ты стар. И вот представь, такая древняя, одряхлевшая, полная злобы и зависти душонка попадает в загробный мир, чтобы остаться там навечно… - Пауза.
- Я выиграл.
- Я понял. Я все оплачу.
- И сейчас я хочу сдохнуть, чтобы остановить это старение души, чтобы вечно оставаться ТАМ молодым… Но… Просто я слишком слабовольный. Я никогда на такое не решусь. С возрастом все упорнее цепляешься за жизнь…
Глава 1. Май, 19.
- Почему ты не ложишься? – Сонный голос. Ирука, зевая, стоял в дверном проеме. Какаши скрипнул зубами. Разбудил все-таки…
- Я скоро приду.
Но Умино, конечно, в спальню не пошел. Плюхнулся рядом на стул, потирая по привычке шею.
- Не придешь. Тебе же в командировку завтра… - Внимательный взгляд карих глаз.
- Ты пришел мне об этом напомнить?
- Ну, как знаешь.
Кап. Кап. Кап. Кап.
- Я же просил починить этот дурацкий кран…
Упрекает. Какаши поморщился.
- Слушай, иди спать, а?
Ирука отвернулся. Опять потер шею. У него этот жест получался донельзя виноватым. Но Хатаке знал, насколько это впечатление обманчиво.
- Ты… Будешь чай?
- Обойдусь.
- Опять куришь в кухне… - Тяжелый вздох, - хотя бы окно открой.
Ирука поставил чайник и сам распахнул тяжелую створку. Хатаке не шелохнулся, только на несколько мгновений в полумраке кухни заалел сигаретный огонек. Дым тонкой струйкой полился из темной щели меж бескровных губ, сизым облачком поднимаясь к потолку.
Кап. Кап. Кап.
- Мне опять одному засыпать, - Еще упрек. Как же достало…
- Только давай без сантиментов, хорошо?
- Но ты шесть гребаных месяцев будешь спать как тебе хочется, с кем тебе хочется, неужели трудно еще одну ночь со мной…
- Ирука, отвянь, мать твою.
Умино опустил голову. Протяжно и резко засвистел чайник.
- Мудак ты все-таки…
- Знаю.
Кап. Кап. Кап…
^_^ Ноябрь, 21.
Какаши пнул дверь ногой. И куда он поперся посреди ночи, спрашивается?..
И только когда Хатаке уже совсем собрался поехать в отель, изнутри послышались знакомые шлепающие шаги.
- Кого там принесло? – Голос у Ируки был странный, не пойми какой.
- Открывай, давай.
- А, это ты… - Замок щелкнул, и перед Какаши нарисовалась соблазнительная картина в виде Умино в полотенце.
«Млин, две недели без секса…»
Какаши бросил плащ на вешалку и втащил в прихожую свой чемодан.
- Ты же завтра вроде бы приехать должен был? – Лениво поинтересовался Ирука все тем же непонятным голосом.
Что-то было не так. Какаши нахмурился и, скинув ботинки, прошел в кухню.
- Я успел сделать все немного раньше, - кинул через плечо.
Кап. Кап. Кап.
«Урод, ну неужели же за полгода нельзя было вызвать сантехника?..»
Беспорядок. Вот, что не так. Умино всегда идеально вылизывал дом.
«Что за хрень?»
- Ирука… - Позвал Хатаке, но ответа не дождался.
Какаши присел на подоконник и потер шею. Чертыхнулся, поймав себя на этом жесте.
Кап. Кап. Кап.
Хатаке метнул на кран ненавидящий взгляд. Слез, прошел к заставленной грязной посудой раковине и, прищурившись, внимательно осмотрел врага со всех сторон.
«Черт, он специально! Детский сад… Придется чинить, как всегда…»
Решив отложить разборки с сантехникой на утро, Какаши пошел в комнату, предварительно тщательно помыв под хихикающим каплями краном руки.
- Ирука, - снова позвал мужчина, заходя в спальню и на ходу расстегивая пуговицы рубашки.
Умино обнаружился на кровати, совершенно голый, он безмятежно дрых, раскинув руки.
«Обвыкся, значит, один…» - Усмехнулся про себя Хатаке, сминая рубашку и кидая ее в угол. Следом полетела светлая, под плащ, маска. У Какаши с детства была атрофирована левая половина мышц лица. Он не любил показывать кому-либо свою неполноценность, а потому подчиненные слагали о внешности Хатаке легенды.
Мужчина залез на кровать, нависая над спящим Ирукой.
«Он так похудел… Может, заболел?» - Лениво думал Какаши, вглядываясь в освещенное уличным фонарем изможденное лицо. Умино и вправду выглядел не лучшим образом – под глазами залегли синюшные круги, а щеки ввалились.
Хатаке еще несколько секунд на него попялился, а затем принялся методично расстегивать брюки, попутно вводя в Ируку два пальца. Тугое колечко мышц болезненно сжалось, а сам Умино выгнулся и протяжно застонал. Не проснулся.
На кухне мерно капала вода.
^_^ Ноябрь, 24.
- Да что с тобой творится?! На что они тебе?!
Ирука смотрел на него глазами побитой собаки.
- Ответь!
- Прости…
Какаши резко втянул в себя воздух.
- Хорошо, почему ты не обсудил ничего со мной? Если б ты мне сказал, ничего бы этого не случилось, я бы был спокоен, я бы не думал, что нас обокрали!
Умино потер шею.
- Ладно, хорошо, просто скажи, на что ты потратил эти деньги? У тебя есть девушка? Парень? Не молчи, мать твою!
Ирука продолжал смотреть в пол.
- Ладно, черт с тобой. Но в следующий раз говори, когда что-то берешь.
^_^ Ноябрь, 26.
Какаши рассматривал фотографии трехлетней давности. Надо же, они уже целых три года живут вместе…
Смеющийся Асума, ласково обнимающий Куренай; в пальцах тлеющий окурок крепчайшей сигареты без фильтра – он всегда курил такие. Рядом Хаяте, как раз кашлянувший в кулак и виновато расширивший в объектив глаза, оскалившийся Генма с неизменным сенбоном в уголке рта, и, наконец, они вдвоем. Ирука, тесно прижавшийся к нему, Какаши, потому что было холодно…
А сейчас Асума попал в аварию, Куренай одна растит малыша. Хаяте глупо запустил свой туберкулез, до последнего веря, что это простой грипп или простуда. Генма в беспробудном запое, надеясь с помощью алкоголя воскресить в памяти его образ… И только у них с Ирукой все по-прежнему, все точно так же, как и тогда. Тогда… Вечность назад…
Хотя…
- Кстати, Ирука, почему у нас такой срачельник?
Ответа он не дождался. Удивленно приподняв бровь, посмотрел в сторону Умино. Тот уставился на бокал с вином каким-то отрешенным взглядом, даже не шелохнувшись.
- Мать твою, ты меня слышишь?
Ирука поглядел на него мутными глазами.
- Что?
- Что за хрень происходит?
Умино долго молчал, а потом глупо хихикнул.
Какаши чиркнул зажигалкой. Вот уже несколько дней одно и то же. Ирука вел себя крайне странно, на все вопросы он взял привычку отвечать двумя способами – либо молчанием, либо смешком. И Хатаке решился высказать то, что сформировалось в голове за это время:
- Слышь, тебе к врачу надо.
Последовавшей реакции он совершенно не ожидал. Умино, словно разъяренный кот, вскинулся, прожигая его глазами, а потом, в один момент, как-то сник, съежился, будто в попытке защититься.
- Это зачем это?
Какаши хорошенько взболтал его вино, а затем залпом выпил. Ирука зачарованно следил за тем, как ходит вверх-вниз под светлой кожей холмик кадыка. Бокал со звоном опустился на стол.
- Потому что ты болеешь. Ты все время холодный, как рыба, все время мерзнешь, ведешь себя как псих последний. Мать твою, ты и сам все это прекрасно знаешь, к чему эти дурацкие вопросы? Я позвоню твоему лечащему.
- Н… Нет! Не надо! - Ирука судорожно схватил его за руку, - не надо к врачу! Я расскажу тебе, что случилось.
^_^
Хатаке снова изогнул бровь, теперь уже другую.
«Это становится интересным…»
- Я весь внимание, - мягкая трубочка фильтра смялась о закапанное пеплом стекло опустевшего бокала.
Ирука умудрялся одной рукой атаковать шею, а на другой яростно грызть ноготь, словно жалея, что пообещал. И, скорее всего, так и было.
Наконец он заговорил:
- Ты когда-нибудь думал о старости?
- Не понял.
- Ну… О своей старости. О том, что с тобой случится, когда ты одряхлеешь.
Бровь Какаши так и осталась где-то высоко под челкой.
Ирука, словно бросаясь в омут, глубоко вздохнул и продолжил:
- Ты умрешь. Мы все умрем. Дело… Не в этом. Дело в том, что когда становится старым твое тело, то и душа стареет тоже. Ты… Ты хоть представляешь, насколько это ужасно! Вечно старая душа… Вечно!
Умино от собственных слов распалялся все больше, чего за ним раньше не замечалось. К тому моменту, когда ему стало не хватать дыхания, он уже почти кричал.
- Ты что, рехнулся, мать твою? Ты серьезно? – Теперь под волосами скрылись обе брови.
Ирука вскочил.
- Ты не понимаешь, Какаши! Ты смеешься, как и все остальные, но на самом деле ты просто боишься признать, что я прав! Что это все – ненастоящее, настоящее – ТАМ, настоящее длиною в бесконечность! Ты думаешь, что я сумасшедший? Тогда давай пойдем туда вместе и проверим. Я говорю тебе, пойдем со мной. Пойдем, и мы найдем там всех, ВСЕХ - своих родителей, какими мы их помним в их последние годы, Асуму, Хаяте, скоро там будет и Генма – и все мы будем молодыми!
Умино не замечал, что трясет Какаши за руки; он не видел, как со стороны выглядят его глаза, полные алчного фанатичного блеска.
- Молодыми! Мы навсегда останемся такими, как сейчас!
Он замолчал, переводя сбившееся дыхание.
Какаши ошарашено потряс головой.
- Мать твою, ты хоть сам слышишь, что несешь? – Наконец выдал он, глядя на Умино так, будто впервые увидел, - ты что, головой шарахнулся, или как? Это тебя, мать твою, уже к психиатру вести надо!
^_^ Ноябрь, 27.
- Спасибо, Умино-сан, вы можете идти. Хатаке-сан, прошу вас, задержитесь на минуточку.
Тяжелая дверь закрылась за спиной Ируки, и врач перевел внимательный цепкий взгляд черных глазок на Какаши.
- Давно вы стали замечать за ним подобные странности?
Хатаке на секунду задумался, потом хмуро кинул:
- Меня полгода не было дома. А когда вернулся, всякая херня в доме творилась, беспорядок…
Психиатр кивнул и поцокал языком.
- Беспорядок, говорите? Он стал рассеянным?
- Не знаю, - честно признался Какаши, - я не особо слежу за его поведением.
- А зря, - наставительно поднялся пухлый палец, - в таком случае, попробую спросить с другой стороны: вы не замечали периодического снижения температуры?
Хатаке медленно кивнул.
- Ну да, он, бывает, залезет под одеяло – весь прям ледышка.
Доктор корректно не обратил внимания на часть про одеяло и посмотрел Какаши в глаза долгим пронзительным взором.
- Тогда, Хатаке-сан, я советую вам внимательно осмотреть дом.
^_^ Ноябрь, 28.
- Что это, мать твою, я спрашиваю, что это?!
Когда Хатаке нашел пакетики с буроватым мучнистым порошком, он даже не сразу понял их природу. Потом были шприцы, растворы…
«…Просто скажи, на что ты потратил эти деньги? У тебя есть девушка? Парень?...»
«…Ты все время холодный, как рыба, все время мерзнешь, ведешь себя как псих последний…»
«…Вы не замечали периодического снижения температуры?..»
«…Я советую вам внимательно осмотреть дом…»
Каким же идиотом нужно было быть, чтобы не понять… Чтобы списывать все симптомы, вроде почти черных кругов под глазами и снижения веса, на болезнь? Чтобы срач в доме и запустение в палисаднике принять за простую депрессию?..
Ирука дрожал, прислонившись спиной к стенке. Он обнимал свои плечи и беспрерывно шмыгал сломанным носом, из которого, как и из разбитых губ, не переставая, сочилась кровь. Карие глаза испуганно блестели из-под давно не мытых сальных прядей.
«…И только у них с Ирукой все по-прежнему, все точно так же, как и тогда. Хотя…»
- Сука, - зло сплюнул Какаши, - ты просто сука.
Умино затрясло в беззвучном истеричном хохоте.
^_^
Палата была ровно семь шагов от двери до окна и пять – от стены до стены. Ирука сходил с ума, один, без книг, без телефона, без общения, без… Без ничего…
Два раза в день приходили врачи и его вели на какие-то воспитательные беседы, потом – на процедуры. И ничего больше.
Все вокруг было белое, и он чувствовал себя маленьким и слабым среди этой белизны. Потолок, стены, кровать, простыни, подушка, дверь… Решетка на окне и облепленный снегом мир за окном.
Чтобы не сойти с ума, он подолгу пялился на свое отражение в зеркале: там, по крайней мере, можно было увидеть собственные темные волосы. Отражение – парень с большими глазами, уродливым шрамом на переносице, отросшей колючей щетиной и грязными патлами, - смотрело на него затравленно и боязливо.
К вечеру, когда становилось темно, и реальность обретала серые и черные тона, Ирука успокаивался и часами смотрел на падающий снег, похожий на чистый героин… Он часто вспоминал ту ночь, когда Джирайа затащил его в бар, страшные слова, сказанные другом, и внутри крепла решимость, нерушимая убежденность. И если не получится повлиять на Какаши словесно, придется действовать силой.
^_^ Декабрь, 20.
- Обещай мне…
- Обещаю. И ты мне пообещай.
- Что?
- Что мы всегда будем вместе…
- Опять твоя сентиментальная хуйня?
- Просто пообещай мне.
- Хорошо. Я… Обещаю.
^_^
Ты бежишь. Тебе не хватает дыхания. Воздух в легких словно бы превратился в едкий расплавленный свинец, но ты не можешь остановиться, боясь опоздать…
- Ирука… - Хрипло шепчешь. Ты точно знаешь, что не успеешь, но все равно бежишь…
Ты вылетаешь на какую-то площадь, заваленную мусором, и видишь. Видишь высокий силуэт с пистолетом в руке, скорчившегося на земле Ируку с испуганными молящими глазами…
Ты слышишь выстрел, кричишь, ты пытаешься, наконец, преодолеть эти растянувшиеся в вечность метры до медленно падающего тела…
… И просыпаешься, тяжело дыша. Обводишь спальню тяжелым взглядом и только потом обнаруживаешь в сжатых пальцах тонкое смуглое запястье с блестящим в кулаке скальпелем.
- Иру… - Прошептал Какаши, беспомощно переводя взгляд с предназначавшегося его глазу подарка на горячечно пылающие под нависшими над половиной лица прядями щеки, - что это значит?..
Умино поднял голову; в обычно спокойных омутах цвета растопленного шоколада полыхало такое пламя безумия, что Хатаке чуть не отшатнулся, лишь в последний момент, вспомнив о стали в трясущейся лапке.
- Я так решил. Потому что иначе ты не пойдешь, - зашипел Ирука, сдувая с лица оставшуюся прядку, - потому что так надо. Потому, что ты не веришь мне. Если не веришь, то я заставлю тебя поверить!
Рука Умино напряглась и затряслась еще больше. Какаши неотрывно следил за второй, свободной конечностью, одновременно силясь нашарить на тумбочке Ирукин же фикус в красивом керамическом горшке.
- Я верю тебе, - мягко, вкрадчиво, чтобы выиграть немного времени.
Умино страшно оскалился.
- Я вижу тебя насквозь. Ты врешь, даже сейчас врешь!
Левая рука с зажатым в ней шприцом змеей вылетела из-за спины, метя в шею. Фикус начал свое движение чуть раньше, а благодаря тому, что Хатаке был сильнее, с жалобным звоном и фонтанами земли опустился Ируке на макушку как раз когда хищный носик иглы уже почти вспорол мягкую ткань вены.
Умино беззвучно обмяк в подхвативших его руках.
Какаши зажмурился, на миг его лицо исказила гримаса боли. Мужчина медленно поднял глаза к окну.
- За что?.. – Шепот прошелестел по комнате, растворяясь в темных углах, - мать твою, за что?..
Небо безмолвствовало, лишь ухмылялся, нежась в облаках, тоненький ехидный серпик месяца.
Сколько было уже боли. Сколько…
Горько. Каждый день так странно горько,
Но только роли не изменишь, и только…
Сколько будет ещё боли, сколько?..
^_^
Здесь было хуже. Намного хуже, чем в диспансере. Там хотя бы первое время давали замещающие препараты, тут же не давали НИЧЕГО, кроме овсянки в жестяной тарелке и воды. В столовую водили под присмотром, в туалет – тоже. Если наступала ломка, отличие от режима было только в том, что еду приносили в палату. Даже снотворное кололи только вечером, перед отбоем. Днями же только темно-зеленые стены равнодушно слушали дикие вопли извивающегося на кушетке человека.
И еще одно. Не было окна. В этом месте, в противоположность диспансеру, все было темным, мрачным.
Когда боль утихала, на ее место приходил озноб. Иногда Ируке казалось, что это еще ужасней. Порой дрожь была такой сильной, что он не мог сфокусировать взгляд на собственной руке – кисть ходила из стороны в сторону примерно со скоростью крылышек мотылька.
Так прошло два месяца.
Потом все-таки удалось сбежать.
^_^ Февраль, 3.
Какаши окинул его хмурым взглядом.
- Кидаться не будешь? – На всякий случай уточнил он, пропуская дрожащего от холода беглеца в прихожую.
- Каши, я…
- Захлопни варежку, и бегом в ванную.
Но следовать инструкции Ирука не спешил.
- Прости меня, - проговорил он, потирая шею, - по… жалуйста…
Это слово далось Умино нелегко.
Какаши неопределенно хмыкнул.
- Посмотрим. Ты зачем из больницы утек?
- Я не мог там больше. Там было так одиноко…
Что ж. Отчасти это было правдой.
- Ясно. Марш в ванную.
Ирука, посчитав свой долг выполненным, скрылся за дверным косяком. Он, конечно, прекрасно знал, что Хатаке простил его в тот же самый вечер.
Какаши же занялся приготовлением чая с коньяком – проверенного средства от холода в душе и теле.
Когда мужчина зашел вслед за Умино, тот уже с наслаждением плескался в горячей воде.
- Выпей.
- Великий Хатаке Какаши сподобился приготовить напиток для презренного психа-убийцы вроде меня? – Но все-таки взял, ухватился за кружку обеими руками, грея ладони.
Какаши мгновение уделил созерцанию его голого тела, потом переместил взгляд на лицо. Долго, неотрывно смотрел в глаза, так что Ирука беспокойно заерзал.
- В следующий раз я не буду прикрывать тебя, я напишу все так, как случится на самом деле. И тебя пожизненно запихнут в лечебницу для социально-опасных психов.
Он не угрожал, просто предупреждал. Умино сжал губы в нитку, но слушал.
- Я понял. – Только и сказал он. Этой короткой фразы хватило обоим.
Хатаке вышел, тихо прикрыв за собой дверь.
После этого разговора все было спокойно. Целых полгода.
^_^ Сентябрь, 15.
Очень хотелось есть. Очень давил ворот рубашки. Очень доставала жара и, как следствие, катящийся из-под волос пот. Очень не хватало сигарет, которые кончились полчаса назад.
Какаши пропихнул ключ в замочную скважину и, чертыхнувшись, отер лоб рукавом. Ну вот, Ирука опять будет гнать… Он же совсем недавно носил все в прачечную… Хатаке вздохнул.
В прихожей было темно и более прохладно. Мужчина блаженно вдохнул пахнущий ужином воздух, делая вывод, что сегодня Умино решил поиграть в свою любимую игру, а именно: поприкидываться домохозяйкой. Надо сказать, подобные настроения у него Какаши всегда оценивал по достоинству.
Этот раз не стал исключением, а так как готовил Ирука превосходно, то Хатаке опустошил половину сковородки с рыбой, прежде чем развалиться в любимом плетеном кресле с не менее любимой порнухой.
В спальне бормотал телевизор, очередная дебильная программа, помогающая Умино уснуть.
Однако идти туда Какаши не спешил; растянувшись в кресле, он привычно запустил руку под обивку, где всегда оставлял по несколько сигарет про запас.
Не найдя в заначке оных, Хатаке удивленно пошевелил пальцами и досадливо выругался, поняв, что тайник подвергся рассекречиванию и позорному опустошению со стороны Ируки.
- Ирука, - недовольно начал он, - куда ты сигареты запихнул?
Пришлось вставать и идти в комнату, поскольку ответа мужчина так и не дождался: похоже, Умино спал.
Войдя в спальню, Какаши осознал увиденное далеко не сразу. Пару мгновений он ошарашено смотрел на распростертое на постели тело. Секунды, внезапно растянувшиеся в дни. Взгляд медленно переместился на покрытую синяками тонкую руку с задранным рукавом, на несколько использованных шприцов рядом…
Совершенно не размышляя, Хатаке рванулся с места. Подхватил Ируку под колени; легонький, почти невесомый, тот безвольно обвис в руках.
Мужчина вспомнил, что тщательно запер дверь, оценил ситуацию и, выбив окно, выпрыгнул в палисадник. Почти мгновенно оказался у машины, огромными скачками перепрыгивая через посаженные Ирукой цветы, с хрустом ломавшимися под босыми ногами.
«Только бы успеть… Пожалуйста…»
Ресницы Умино слабо подрагивали, из приоткрытого рта доносилось свистящее тяжелое дыхание.
Драгоценное время утекало сквозь пальцы, пока Какаши возился с ключами. Поудобнее перехватить Ируку не получалось, руки дрожали, и Хатаке никак не удавалось справиться с замком.
Мужчина опустился на колени, аккуратно перекладывая Умино на траву. Через полминуты дверца все-таки поддалась.
- Каши, - Обернулся, реагируя на тихий, прерывающийся голос, - не надо.
Какаши дернулся, как от удара током, подлетая к нему, поднимая темноволосую голову.
Поздно. Он не дотянет. Хатаке осознал это еще в самый первый момент, как только зашел в спальню. Но просто так смириться с этим он не мог. Зарычал, снова подхватывая Ируку на руки. Не сразу понял, что тот улыбается.
- Ты такой красивый сейчас, - Умино рвано закашлялся, - пойдем со мной. Я прошу тебя… В последний раз прошу…
Он НЕ ХОЧЕТ жить. Он в любом случае не дотянет до больницы. Единственно потому, что сам этого не пожелает. Он сделал все намеренно, расчетливо, просто идеально.
Понимание молотом ударило в виски, и Хатаке молча опустил Ируку обратно. Молча заправил за ухо шелковистую каштановую прядку. Молча покачал головой. Отрицательно.
Лицо Умино омрачилось.
- Ты же обещал… - Карие глаза начали медленно потухать.
- Ирука… - Сколько боли было в этом имени, казалось бы, в простом сочетании звуков…
«Пожалуйста… Не надо…»
-… что мы всегда будем…
- Ирука! – Мощный рывок за грудки. «Пожалуйста!!»
- … вместе… - Слово сорвалось с губ и улетело в вечность. Одновременно с последним вздохом и жизнью в глазах.
- Ирука!!! ИРУКА, МАТЬ ТВОЮ!!! – Это было что-то среднее между воплем и всхлипом, что-то, что смогло прорваться только теперь. Какаши судорожно прижал к груди ставшее простой куклой тело, раскачиваясь из стороны в сторону, как в бреду. Гладя растрепавшиеся волосы, в которых так шаловливо играл ветер.
- Ты тоже обещал… И не сдержал обещания…
^_^
Боль. Пустота. Одиночество. И больше ничего. Слишком большой для одного, холодный дом. Невыносимо широкая постель, но которой Какаши сворачивался калачиком, часами пялясь в одну точку или засыпая с недокуренной сигаретой в пальцах.
Снова потек кран. Но Хатаке не замечал этого, он не замечал мира вокруг себя, живя яркими лоскутками рассыпавшегося прошлого, сами по себе всплывающие в памяти. Короткие, ничего не значащие воспоминания, воссоздавая которые исподволь, просто взглянув на какой-нибудь предмет, он сам удивлялся их внезапному появлению.
Например, тонкие тюлевые шторки на окне в гостиной; он никогда раньше не замечал их, потому что это было не нужно…
«- Какаши, глянь, красивые?
- Угу.
- Поможешь мне повесить?
- Угу.
- Ты меня слушаешь вообще?
- Угу…»
« - Пойдем, повесим шторы.
- Какие еще шторы, мать твою?
- Блин, я же сегодня тебе показывал!
- Серьезно?
- Почему ты никогда меня не слушаешь?
- Нахрен шторы, я хочу тебя…
- Говнюк.
- Это факт…»
Или резная пепельница на подоконнике.
«- Каши, прошу, стряхивай пепел сюда, а не в стаканы и чашки! Я задолбался их мыть. Давай я переставлю ее на стол, хочешь? Хочешь?..»
Только теперь Какаши начал понимать суть Ирукиного плана: свести с ума и все-таки заставить поддаться искушению. Эти дни стали поистине кошмаром, порой желание бросить все, выполнить просьбу, уйти, почти побеждало. Но каждый раз он находил в себе силы жить. Может, это было простое упрямство, ведь он не привык делать что-то, что ему навязывали. Тем более, если навязывал Ирука.
«… пойдем… со мной. Я прошу тебя…» - Эта фраза буквально преследовала его, каждый день, каждый час, каждую секунду… Хатаке почти совсем перестал спать, накачиваясь кофе и энергетиками. Потому что спать было просто невозможно.
Порой становилось так больно, так громко звучал в мозгу хрипловатый голос, что мужчина просто сходил с ума. В такие моменты он стонал сквозь стиснутые зубы, затыкая уши, лишь бы не слышать, не слушать…
Он пил, но это не помогало. Да, алкоголь приносил сон без сновидений, но за это нужно было платить слишком высокую цену.
Потом Какаши дали двухнедельную командировку, и стало чуть полегче. Когда рядом были люди, Хатаке не так часто думал о произошедшем, и воспоминания немного притупились.
Вернувшись, Какаши первым делом продал дом, продал по дешевке, купив взамен квартиру.
Потому что жить в месте, где все напоминало о собственных ошибках, сломанной жизни, об Ируке, он не мог.
@музыка: Immortal
-
-
11.01.2011 в 01:34